ДАНА КУРСКАЯ
Цикл «Средство от Земли»
Посвящается Андрею Явному
***
Утром звонишь, говоришь «Я такой же!
То есть проблемы, секреты и прочее,
страшные тайны и истинное лицо.
Ты заезжай ко мне в восемь, не позже.
Я всё подготовлю, займемся нашим концом.
На улице март, значит самое время.
Ты там давай попрощайся со всеми.
Таксисту скажи, что не надо обратно.
Объясни ему – довезет бесплатно.
Бутылку не надо, я сам куплю.
Доверься мне, все будет как я люблю.
Ты не волнуйся, мы выпьем много,
послушаем «не для меня придет весна»,
почитаем вслух Степанову и Цветкова.
Я почувствую, когда ты будешь готова,
когда Вязмитинова станет тебе ясна.
Провожать нас выйдут соседи и Вера Ивановна.
Они будут смотреть на нас по-другому и заново,
Будут записывать наш с тобой разговор.
Больше не думай о боли, не нужно.
Наш бенефис начинается, ну же.
И вот мы выходим с тобой во двор.
Ты посмотришь на эту землю, что мы любили,
я галантно открою дверцу автомобиля,
ты сядешь назад, а я спереди сяду.
Верь мне, я сделаю всё как надо.
Больше не будет против и за
Больше не будет синеть бирюза
Больше не будет Юрий Лоза
Больше не будет обиженных толп
ты закроешь ладонями мне глаза
и мы въедем в столб!»
…а под утро я у тебя на кухне,
где окурки в пепельнице потухли,
где остыла водка в холодной чашке,
напишу записку «Зови почаще!»
И поеду в такси домой, представляя строго,
как ты спишь на втором этаже под портретом бога,
и витают звездочки надо лбом.
Я смотрю на дорогу,
где пыль поднялась столбом.
***
Кто нам не верит – значит еще не пьян.
Помнишь из сказок – остров стоит Буян.
В небе над ним свищет воронья мгла.
Через кордон не прорваться,
но ты смогла.
Остров Буян носит в себе сундук.
Кто в нем сидит – станет твой главный друг.
Смотришь ему в глаза – и ни видать ни зги.
Рядом никто не сможет,
а ты смоги.
Зверь или ангел (нужное зачеркни)
над головой твоею зажег огни.
Слово его есть ключ, губы его – замок.
Нету тебе спасенья,
но он бы смог.
Манит тебя в самый последний бой.
С кем воевать неважно – лишь бы идти с тобой.
Там, где шагнули, рождается соль земли.
Смерть не боится жизни,
но вы смогли.
***
эти глаза мои – не голубой магнит
эти глаза мои – кладбищенские огни
кто их придумал однажды и кто зажег
ты не ходи на призрачный бережок
ты не иди на их свет, этот свет не наш
эти глаза – безжалостный злой мираж
дразнится, светит, крутится впереди
ты не ходи туда, маленький, не ходи
помню, стоим с тобою, выпив по триста грамм
смотришь в глаза мне, спрашиваешь, кто тАм
я и не знаю ктО там, спроси у них
кто туда тихо неслышно навек проник
если ты в них поверил – тогда пойдем
мы полюбили твой одинокий дом
эти огни в глазницах желают встреч
манят и манят, будут тебя беречь
***
Отведи их, пожалуйста, от меня.
Не крепка ни разу моя броня,
не железны мои коленки.
Мои нервы натянуты в тонкий жгут.
Я не мата хари, не робин гуд,
Не герой у расстрельной стенки.
Отведи их всех, и ответь – на кой
этот камнепад над моей башкой
из кровавых провозглашений,
этот рой горящих и ржавых слов, –
неужели им нету других голов
или нет посложней мишеней?
Отведи их от моего виска,
не позволь мой вздох зажимать в тисках,
и трубить в черный рог охоту.
Не давай им пороху и огня,
и не отдавай им саму меня,
я одна только помню, кто ты.
Отведи их в сторону, в лес, в кабак.
Хоть устала быть кормом чужих собак,
личной кровью мыть микроклимат,
но обжить я сумею любое дно,
и теперь мне не вынести лишь одно –
если нас у меня отнимут.