ЛИЗА НЕКЛЕССА
***
Однажды цветам надоели неуклюжие приставания насекомых.
Их грубые усики, щекочущие их внутренности
Душистые розовые зевы наперстянки
Разинутые утробы лилий
И вообще, растениям надоело быть всегда и на все готовыми
Не мочь никак повлиять на происходящие процессы.
Они решили не распускаться до конца.
Остаться в вечных прекрасных полубутонах юности.
Щетина щекочущего шмеля
Скребёт мой нежный лепесток,
Словно совершается аборт
А не оплодотворение
Пчела маленькими лапками
Старательно доит мои тычинки
И улетает восвояси, даже не осознавая, что делает
Она живет во славу великой матки
Что таится там, в сверкающих влажных недрах улея
В мёде и молоке
На опушке леса
Это поле цветёт последнее лето
Говорят насекомые
Без нас вы не сможете больше распускать свои прекрасные красочные зевы
А в полузакрытый бутон я никак не могу пролезть, пусти! Не отбивайся!
Впрочем, у нас остаётся еще надежда на корни
Которые крепко держат нас в земле
Они наполнены силой и влагой, и не собираются умирать
Да и стебель наш довольно уверен
Ещё мы много слышали про самооплодотворение
Некоторые говорят, что нужно было давно послать насекомых
Для которых наша любовь — только побочный продукт, а самим лишь бы пожрать
Для которых наша любовь — просто пыльца на ботинках, которую они таскают от одной женщины к другой
Говорят, в далеких тёплых странах цветы общаются исключительно друг с другом
Растут рядом, и цветут куда пышнее и ярче, чем здесь
Это песня полевых лилий
Это песня полевых роз
Это песня полевых маков
Песня ромашки
Наперстянки
Таволги,
седой всклокоченной головы,
Незаметных зелёных травинок, приминаемых ногой
Я слышала ее вчера, когда возвращалась домой на закате от своего любовника
Который вновь был нетерпелив и быстр
И как будто бы даже равнодушен
Милые мои цветочки, давайте улетим в те самые тёплые края, о которых вы поёте, вместе
Давайте улетим
***
Очень многие ростки в тот день побило градом
Очень многие надежды и людей
Мне пришлось зачеркнуть, произнося про себя:
Отменить, отменить, отменить
С тех пор прошло больше десяти лет
Я никогда ещё не осознавала, что время летит так быстро, что оно вообще движется
Что кожа моего лица станет не такой гладкой, что родители постареют
Самое страшное — что родители постареют.
Что день за днём, в счастливых одиноких (и не очень) месяцах
Таких, каких у нас не было вдвоём,
Бесконечно отдалится и умалится время, когда мы были вместе
А ведь я думала, что ты спасёшь меня от страха смерти.
Что, пока ты любишь, не страшно даже умирать.
Сейчас, в этот тёмный, непривычно унылый час
Мне хотелось бы, чтобы ты прочитал это стихотворение
Может, ты смог бы развеять морок
Вряд ли словами, нет
У тебя бы не получилось ничего сказать об этом, как и у меня,
и у многих других
Но чем-то большим, чем слова:
Золотистой нитью, лучом, проникающим в душу,
Который озарит ее чёрные недра,
Выгонит ужас, с детства угревшийся в подсознании
Я заколотила дверь к тебе
Надежными досками
И торопливо пошла прочь
По длинному коридору
На его стенах распускались цветы
И мне на плечи слетали птицы
Однако нет-нет, да и не терпелось
Оглянуться назад, а лучше —
Вернувшись, заглянуть в замочную скважину:
Что-то ты сейчас там делаешь без меня?