Тонкая СРЕДА-2020-2(15) К СОДЕРЖАНИЮ
МОНДЕЙЛ И БУРГЕР
Игорю Караулову
Мондейл хотел увидеть бургер,
настоящий.
Из белокрылой кентуккийской курки,
говорящей
на языке юго-востока.
А почему так?
В Американских Штатах
ведь что ни штат ― то свой народ.
Мондейл хотел осилить вброд
Америку.
Зачем ему она?
А мне она как верная жена,
сутяга за имущество.
Итак, Мондейл взял напрокат авто,
с ним побежал по трассе,
чтобы видеть бургер
и, возможно, съесть.
На той земле
не просто так живет
босс бургер.
Это нечто больше, чем булочка с котлетой и салатом.
Это вам не пицца панкам Лондона.
Босс бургер ―
это некое ядро
суровой и почти сырой земли,
что спит меж океанов.
Ей конца нет,
да и не нужно.
И она поет.
Ах, как она поет.
...Но что тебе, задохлышу Москвы,
насмешке всем родным, весь этот Скотт Маккензи,
с цветами в бороде, с глазами в анаше?
Зачем тебе, по Шмитовскому топай,
ищи собес, корми старух в столовой.
А ты трясешься как завзятый шейкер
под "Лайк э Роллинг Стоун", а еще ―
стыда лишилась! ― "Вэн зэ мьюзик овер",
и овер оф, а сапоги сносились,
и ни фига не автор, не работник,
придавленный плитой простой творец,
нездешний выродок, и этому ты рада,
да что тебе Боб Дилан, и за ним ―
ветра дорог, превосходящих небо.
Пока Мондейл идет
к свободной стойке
(есть в Кентукки бургер),
и думает, какой же взять сандей
(реклама говорит, что воппер жарят
на свежем горноугольном огне),
моя двойняшка бледная стоит
и смотрит восхищенно на Макдональдс,
хотя она совесем не хочет есть,
да и еду макдачную не любит,
но вот Кентукки, КФС и Бургер Кинг,
и Бургер Клаб, и все, что есть в Кентукки,
чего в Москве нет, это типа дичь.
Но где-то слышно Блонди глас хрустальный,
и Токинг Хэдс, о той, что умерла,
и все это к душе прилипло плотно,
как горсть горячей жареной еды,
где минус печень, минус почки, сахар,
все слишком и невкусно.
Сэр Мондейл
взял чизбургер.
Мало кто едал
вот этот настоящий чизбургер.
Дорожный, с понтом свежий.
С помидором.
Еда из придорожных забегаловок
слегка напоминает о "Твин-Пиксе".
А жизнь ужасно медленно идет.
И стелется чуть скользкая дорога
из штата в штат, как из страны в страну.
Как в Ясенево с Первомайской.
Надо ж так попасть!
Ну что им петь в Кентукки? Не "Калинку",
а "Давай ламу", и наверняка.
Из чизбургера выглянул салат.
Какой салат! Китайская капуста.
Но мясо было белым и куриным,
и корочка горячая была.
ПЕСЕНКА ДЛЯ МЕГГИ
В пространственно-временном
фильме,
смонтированном на коленке,
сложено все
в сейф.
Шифр к нему
глубоко спит.
Коронация,
на которой Мегги
не была,
разворачивается
розоподобным пионом.
Первые строчки,
первая влюбленность.
Мегги еще не знала о том,
каким станет символом.
Старой ведьмой, горящей в аду,
имеющей северных ветров трубу,
понуждающей к злому труду.
Мегги в этом стихотворении -
женщина-гений,
постольку - поскольку,
здесь она
и пчела, и волна.
Юная Мегги была хороша,
все эльфы и сиды указывали на нее:
Мегги - принявшая тело душа,
древних сил островных жилье.
Первое телевидение,
раскрашенная вручную пленка,
первые строчки,
написанные от руки почти что ребенка.
Мегги тоже писала стихи,
но не в поваренной книге.
Стены вокруг Мегги были рифлеными,
они пели гимн методистский,
а дом-олдермен, ростом низкий,
возжелал ремонта.
Стены вокруг были ровными,
смотрели как черно-белые телеэкраны
гаджетов середины двадцать первого века.
Долетало лишь
в путосту летних тополей
нестоличной нетканой тишины:
― А моя любовь, быть может,
ждет меня в двадцать первом веке.
Мегги шла в белом халате,
под ноги стелились цветы аквилегии,
Оксфорд едва лишь проснулся.
Как важно вставать на рассвете!
Из окна на пятом этаже
виден угол ДК,
виден угол ДК.
И улыбка ее как стихи,
в одиночку тогда записала улыбку,
без басиста и барабанщика.
Записала стихи,
можно стенам читать,
верить в стены, их лицам,
их молчаливым словам.
Храм ― какой и кому ―
недостоенный храм.
― А моя любовь, быть может,
ждет меня в двадцать первом веке.
Еще будут веять холодные ветры
и застынет овальное озеро.
А пока на сеанс тополя-билеты,
небо августа сдержит грозы.
ВЕНЕРА СЕГОДНЯ
― змеится тело женское ― нечаянной струей кефира ― и холодит ―
― венера примеряет новый плащ ― великолепный ― и к нему духи ―
― хотя духов теперь уж нет ― а только старые ―
― в продаже парфюмерная вода ―
― венере много лет ― и вечно молода ― а что хотели ― от женщины пожившей ― с трудом и кровью ― в общем ― без труда ―
― в ней опыт ― тонкость ― беззащитность ― лесть ― и хватка насмерть ― и всем нужна ― и так же ― как нужна ― так не нужна ―
― какая в том печаль! ―
― двое детей ― конечно не один ― бездетной быть сложнее ― мужики затопчут ―
― бездетную ―
― а эта ― воспитала мальчка и девочку ― вдали себя ― две правые руки ― две левые руки ― две бабушки ― два дедушки ― кузины ―
― сама живет в москве ― а родом захолустье ― пробилась там и там ―
― весенней веткой ― было двадцать ― работала когда-то на мосфильме ―
― есть пара фото тех прелестных лет ― в них намеки на лицо ― которое сейчас ―
― как незакрытый газ ―
― в общаге слушала аквариум ― зачем ― и слушать можно ―
― хотя какая связь ― с разбитыми надеждами ― и кровью ― аквариум ―
― не раз венера замужем бывала ―
― беспомощная жизнь ― ущербная харизма ― но пожалеть-то хочется ―
― она моя венера ― сама конечно в этом духе ― вгрызаться в жизнь ―
― чужой питаться жизнью ― чужим имуществом ― и именем чужим ―
― на всем ее кефир ― на всем ее оттенок ― на всем она ―
― любовь к любви ― любовью на любовь ― хотя быть может ― никогда и не любили ― и оттого ― а песня ― не о том ―
― она венера ― хочешь или нет ― надрочена венерой быть ― и истекает соком ― ей уж за пятьдесят ― и соком истекает ― и ― вечная ― не может не истечь ―
― с ней только мать ― сошедшая с ума ― несчастная―счастливая мамаша ―
― да редки звонки былых друзей ― да редкие удачи капитала ―
― она страшна ― не как страшны бывают смерть и жизнь ― а просто ―
― как смертный грех страшна ― и наутилус ― и вместе с ним опять бригада эс ―
― и плечи в платьях ― метр на метр ― и тяга к пластиковым мелочам ― и новые валентности ― ее ― в растущих ― внуках ― в выскобленных детях ―
― но она венера ―
― склоните голову ― кто жив ― она идет на сфинксе ― на внедорожнике ―
― а денег нет у ней ― а плачет бедная ― и так ее всем жалко ―
― что выгнулась под ней земля москвы ―
― ни проглотить ― ни выплюнуть ― не в силах ―
― мне снился сон: всех женщин расстреляли ― по хронологии ― от них остались внуки и дети ― и новая растет венера ―
― на ней лежит гламур восьмидесятых ― а в ней бандитов семя девяностых ― а в ней ― и ничего ― что ― не было бы ― в ней.