Трудности перевода,

или о встрече с Аркадием Ровнером

   Стараясь написать о встрече с Аркадием Ровнером, прошедшей 22 апреля в литературном клубе «Стихотворный бегемот» (подмосковная Малаховка), столкнулась сразу с несколькими трудностями. Во-первых, трудно писать отстраненно, потому что эта поэзия мне близка и, во-вторых, эта поэзия сама по себе составляет определенную сложность с точки зрения ее описания, пояснения и комментирования. Своего рода «легомонизм», который передается на другом уровне, чем просто правильно подобранные слова.

Каждому стихотворению автора присущ ритм, который несет в себе определенную энергию и этим захватывает. И спустя какое-то время выполняет, уже внутри слушателя, свою невидимую «работу», неожиданно всплывает и поражает своей точностью.

Он что-то делал с языком,
крутил его и так и эдак,
то скатывал в горячий ком,
то граблями из острых веток
терзал и кровь свою глотал
и снова гнул его и мял,
колол, растягивал, сжимал
и рвал зубами напоследок.
Потом зажав его клещами,
он скручивал его жгутом,
он связывал его узлами,
раскатывал его листом
а после жёг его огнём –
ночами, вечерами, днями
ужасный опыт продолжался,
а тот в руках его шипел,
дымился, бился, извивался
и, наконец, ему сдавался
и делал то, что он хотел.

​

   Поэзия, следуя окольным путем во внутреннем ландшафте – подобно сложному пути по навигатору в Малаховку – получает завершенность и слаженность во внешнем, она не может ошибиться и выбрать другое направление. Внутренний навигатор автора удивительно точно настроен и со-настроен со временем, местом и людьми, которые попадают в его поле. Это магнитное поле притягивает людей, заставляя их преодолевать расстояния из Южно-Сахалинска и Белёва (с которыми мы действительно встретились в тот день в «Бегемоте»), из разных стран и континентов. Это приближение похоже на возвращение, движение, преодолевающее круговые связи, направленное к истоку и самому себе:

я опираюсь на знакомые мне пленэры

на любимых мной зверушек и людей

на затхлый воздух моей квартиры

на многолюдье улиц и площадей

я опираюсь на многое но не в этом дело

дело в мыльных пузырях которые есть ничто

они – мои мысли и моё тело

мой Капитолий и моё шапито

помнишь базилику Санта-Мария-ин-Арачели

на вершине Капитолийского холма

где мы с тобой на ступеньках сидели

целовались и сходили с ума

а вокруг нас кружились солнечные карусели

разлетались мыльные пузыри

детки полоумные галдели –

праздник жизни продолжался до поры

  Издаваемый автором в 70-80-х журнал «Гнозис» представлял компиляцию новых форм в литературе и искусстве. В орбиту журнала входили такие значительные имена, как Анри Волохонский, Леонид Аронзон, Алексей Парщиков и другие. Сегодня Аркадий Ровнер состоялся как издатель, поэт и прозаик, но по-прежнему открыт к общению и находится в постоянном поиске новых форм и интересных людей. Эта новизна и свежесть поэзии Аркадия Ровнера, возможно, и является ее главным достоинством.

  Галина Савченко

Аркадий Ровнер.  Фото А. Сизухина